Трудно сказать, как там обстоят дела с "благодарной нацией", но то, что поездка в Африку представила Али в неприглядном виде и у себя дома, и за его пределами, несомненно. Обидно, что этот выдающийся спортсмен, человек, искренне выступавший за мир, братство и любовь между людьми, дал возможность противникам олимпизма, сыграв на его тщеславии и появившейся в последнее время мании величия, использовать себя в качестве орудия обострения отношений между народами. Что же касается "неосведомленности" Али, то как говорят, "не в свои сани не садись".

Об удивительных финансовых способностях Майка Джекобса (Mike Jacobs) неплохо писал в свое время один американский журналист: "Положите ему в руку билет на стадион, и он выжмет из него в три раза больше денег, чем кто-либо другой. Клянусь: эта способность более удивительна, чем умение выжимать кровь из камня!"

Замечательных боксеров в первом десятилетии XX века было немало. Наш рассказ о Стэнли Кетчеле (Stanley Ketchel) - чемпионе мира в среднем весе с 1907-го по 1910 год. Сейчас имя его практически забыто. Лишь изредка оно мелькает в статьях о трагической судьбе звезд профессионального ринга. И нужно признать, что жизнь Стэнли Кетчела в этом отношении действительно представляет собой подходящий пример. Боксер был убит в возрасте 24 лет. Этот факт можно было объяснить чистой случайностью... Но как объяснить, что столько звезд профессионального ринга стали жертвами подобных случайностей?

В начале февраля 1980 года, продолжая свое турне по странам и континентам, Мохаммед Али вдруг неожиданно прервал его. Это случилось в Индии. Али позвонил по телефону президент США Дж. Картер и обратился к нему с просьбой срочно выехать в Африку, чтобы помочь организовать блокаду Московской олимпиады. Президент даже прислал для Али специальный самолет и группу сотрудников госдепартамента. Президент наделил боксера титулом "специального посланника".

4 марта 1979 года Мохаммед Али провел в Чикаго показательный бой, все сборы от которого пошли в фонд помощи негритянскому юноше У. Дэвису, который был тяжело ранен полицейским, выстрелившим в него без какого-либо обоснованного повода. После боя Мохаммед Али сказал журналистам:

— Я расцениваю ранение негритянского юноши как очередное свидетельство крайнего расизма и жестокости полиции в отношении чернокожих американцев.

Через несколько месяцев после появления статьи Г. Зыбалова я (Р. Пассеван — французский спортивный журналист и писатель) был направлен в Москву корреспондентом на финальные соревнования юношеской Спартакиады. Отметив наличие семи рингов, установленных на открытом воздухе в Лужниках — спортивном комплексе, построенном у излучины Москвы-реки, я занял место в зале соревнований по боксу (присутствовало 17 тысяч зрителей).

Часть 2. Лето 1973 года. С того дня в Рамбуйе прошло 16 лет. "Босс" закрыл свой зал на улице Родье. После всеобщей майской забастовки 1968 года он счел климат Соединенных Штатов более здоровым. Но оружия своего этот хищник-эксплуататор не сложил. Из Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса, Лас-Вегаса он регулярно пишет Жюльену Желену, одному из молодых профессионалов, оставленных им в Париже под присмотром Роже Окинаренна. Подбрасывает наживки, чтобы завлечь Жюльена в Соединенные Штаты.

Часть 1. — Я был в Париже. Немцы только что ушли. Лично мне они не сделали ничего плохого. Они мне не мешали в моих делах. Чего ради я доставлял бы им неприятности?

Однажды, разыскивая клиента — тогда я продавал приборы для газирования напитков, — я встретил бывшего организатора боксерских поединков. Чтобы как-то продержаться, он торговал галстуками. Вместе с ним и еще несколькими вновь обретенными старыми друзьями мы организовали бокс в Париже. Среди них, а также других найденных нами лиц было несколько офицеров Свободной Франции, в том числе человек из охраны генерала де Голля.

Сентябрь 1957 года. Пригородный поезд возвращает нас с женой из Рамбуйе в Париж. Множество лиц мелькает перед глазами. Но мое внимание не задерживается на них. Они появляются и исчезают, подобно ночным птицам, пролетающим в свете фар.

Часть 5. 22 июня 1970 года я получил открытку из Мори Руж, с Мартиники. "Дорогой господин Пассеван. Я совершил превосходное путешествие, и возвращение на родину было просто великолепным. Меня встречали почти все родные. Я был очень счастлив вновь обрести их. И мои первые мысли о Вас. Прошу Вас принять самый теплый привет. Тысячу раз жму Вашу руку. Тео".